Жизнь в рассрочку - Андрей Ротнов

– А ты что жениться вздумал? – пошутили девочки.

– Да что вы! Ни в коем разе. Мамка может заругать.

…Чугун направлялся в один известный всему городку ресторанчик, расположенный в отдельно стоящем двухэтажном здании старинной постройки. У подъезда беспорядочными рядами стояли автомобили. Вадим знал, где собирается такая же братия, как и он сам. Вошёл. На двери звякнул колокольчик. Вестибюль был сплошь увешан зеркалами, будто зеркальные стены. Он прошёл мимо гардеробной прямо в зал.

– Ну и погодка… прости меня, мама, – чертыхнулся басом Вадим, несвойственно для занимаемого им положения в блатной иерархии, отряхивая с кожаного плаща налипший снег кепкой. Несколько человек, стоявших у стойки бара недалеко от входа, обернулись. Чугун здесь бывал нечастым гостем. Посреди ресторанчика приподнятая эстрадная площадка. На ней стоит ударная установка, клавишный аппарат, за которым восседал мужчина лет пятидесяти в черном с блестками пиджаке. Вокруг него расхаживали две молоденькие девочки в белых блузочках и коротеньких юбочках, едва прикрывавших нижнее бельё. Девочки пели, подражая модному шлягеру. Все столики были заняты. «Когда люди пашут?» – подумал Вадим. Не обращая внимания на сидевших и галдевших посетителей, от которых в добавление к музыке звенело в ушах. Вадим прошёл через весь зал к лестнице на второй этаж. Поднявшись, он прошёл по коридору, отделанному цветным пластиком и заглянул в первый банкетный зал – там никого не было. Прошёл дальше. Из двери, которая напротив второго банкетного зала, вышел здоровенный парень с курчавой шевелюрой, прилично одетый. На нём была белая батистовая сорочка с бабочкой, а через плечо перекинута портупея с наплечной кобурой.

– Утю-тю-тю, – тихо произнёс Вадим.

– Что вам нужно? – поинтересовался амбал.

– Свиридова! Сви-ри-до-ва, век воли не видать, – нервозно ответил Вадим.

– Вот сюда,… пожалуйста…, – вежливо, но не терпящим возражений тоном сказал парень и указал на открытую дверь, откуда он вышел. Чугунов молча вошёл в комнату и без приглашения плюхнулся на стул рядом с другим охранником, точно таким же, как и первый. «Что у них, сходняк что ли?» – думал Вадим, начиная уже нервничать. В комнату вошёл в сопровождении охранника нужный ему человек. Это был Свиридов, по кличке «Болт». Вор в законе, имевший авторитет среди воров не только городка, но и в столице и по всей России. Выглядел он солидно. В элегантном чёрном костюме, в белой сорочке с черным полосатым галстуком. Рот расплылся в улыбке, голубые глаза светились добротой. Свиридов пожал руку Чугунову.

– Прошу, – Свиридов указал рукой, куда следует идти. Они вышли вместе из комнаты, прошли по коридору мимо нескольких запертых дверей. У одной из дверей они остановились.

– Прошу сюда, – Свиридов толкнул дверь, пропуская вперёд Вадима. Комната напоминала гостиничный номер. У стены стоял диван, напротив, ближе к углу, два кожаных кресла, между ними журнальный столик со стаканом, наполненным салфетками, с настольной лампой с желтым абажуром и глиняной вазой с цветами. В комнате было светло, шторы были отдёрнуты.

– Присаживайтесь, – Свиридов указал на диван. Сам сел в кресло напротив. Он достал сигареты, угостил Вадима и закурил сам.

– Слушаю вас. С чем пожаловали? – галантно поинтересовался Свиридов у Вадима.

– Базар есть, – без церемоний отвечал Вадим, – к Сталину приехал кореш из столицы, а его тачку бомбанули. Бабки стянули, ну и прочее. Да хрен с ними с бабками. Главное – бумаги какие-то пропали.

– Печально, печально! – выпендривался Свиридов.

– Ты, Болт, потряси своих охламонов.

– Базара нет, – отвечал Свиридов, – чем смогу!

Глава третья

– Ну и дачи, целый курятник, – будто в первый раз видел, удивлялся Руль. Ломакин и Руль въезжали в деревню, километрах в тридцати от городка, на самом деле похожую на курятник. Маленькие, низенькие деревянные срубы с бревенчатыми хозпостройками, похожие на избушки на курьих ножках. Но чем дальше они углублялись в деревню, тем крупнее и выше оказывались строения. Бревенчатые дома сменялись каменными постройками. Впереди показалась усадьба с домом в несколько этажей, с балконом и колоннами. А за усадьбой виднелся хвойный лес, отливающий синевой. Руль остановил джип у железных ворот с вензелями. Надпись, написанная большими синими буквами, гласила: «Осторожно! Частная собственность! Охраняется собаками!» По обеим сторонам ворот- видеокамеры. Ворота открылись, и джип въехал во двор. Руль припарковал машину у подъездной лестницы. Лом вышел из автомобиля. Потянулся и направился в дом. В дверях Ломакина встретил невысокий худощавый охранник с автоматом «УЗИ» через плечо и проводил в холл.

– Олег Фёдорович в бильярдной, – сказал он. Холл был само великолепие. Пол устлан коврами, висели канделябры с электрическими лампочками. Множество дверей, окрашенных в белый цвет, с медными блестящими ручками-набалдашниками. У стены стояло трюмо, видимо, старинной ручной работы. Графский дворец, да и только. «Простые люди так не живут», – подумал Сергей, поднимаясь по широкой, отделанной мрамором лестнице. На втором этаже Сергей вошёл в бильярдную. Огромная комната, посередине – стол с зелёным сукном; у стен – стулья, кресла, приспособления для игры, застеклённый шкафчик-бар с различными напитками. Большие зарешеченные окна выходили в уже опустевший, с голыми деревьями и кустарниками сад. У стола стоял преклонных лет мужчина. Сергей знал, что ему шестьдесят пять. Мужчина полный, упитанный; короткая, бобриком стрижка; пухлые щёки; расплывшийся, со шрамом, нос; умные зелёные глаза; припухшие губы; двойной подбородок; редкие брови. Видно, человек не голодал, холил и лелеял себя. Припухшие ладони, руки в наколках, отёкшие пальцы, унизанные перстнями и кольцами, синеют татуировками. Мужчина был одет в спортивный костюм и бейсбольную кепку козырьком назад, лицо сосредоточенно и серьёзно, в руках кий. Он целился по шару, пытаясь сыграть на чужом. Шары раскатились, ударяясь о борта, но ни один не попал в лузу.

– Промазал! Ёшкин кот! – сказал он. – С чем пожаловал, Лом?

– Неприятности у нас, Олег Фёдорович.

– А что ж вы хотели? Одни приятности? – щурясь и улыбаясь, пропел Чарыкин (тюремное погоняло – Чарли).

– Да не… – засмущался Лом. – Всё воруете, воруете, и одни неприятности. Воровать надо меньше. – Да тут такая непонятная история… – А вы живите по понятиям! Вот и будет всё понятно. Раскачивай, раскачивай. Только не крои, всё равно прочухаю. Ломакин поведал о кейсе, деньгах и бумагах. Чарли всё время кивал, вроде одобряя рассказ.

– Олег Фёдорович, вы поможете по своим каналам раскрутить эту делюгу? – Базара нет! Можно предположить, что это сделал кто-то из наших. Ну, например, Боб. Спецов как он – раз-два и обчёлся. Тачку-то вскрыли?

– Вполне допускаю. Боб несколько дней где-то пропадал. Только этого не может быть.

Чарли промолчал, над чем-то размышляя. Прошлое Чарли было тёмным, покрыто мраком, как и настоящее. Когда на воровском сходняке Чарли был избран смотрящим за городом, дела воровской шпаны были не в лучшем виде. По своему географическому положению городок считался нейтральной территорией для Московской и Питерской братвы, и являлся местом встреч, переговоров и разборок. Когда Чарли достиг пенсионного возраста, в его жизни внезапно всё переменилось. Будто фортуна улыбнулась. Наладились связи не только с блатными авторитетами, но и с власть имущими. Чарли стал обладателем нескольких магазинчиков, приносящих ему немалый доход, кроме того, он сделал вложения в энергетический бизнес, получая круглые суммы в виде дивидендов. И ещё он имел солидный куш от поступлений в воровской общак, хотя казначеем и смотрителем воровской кассы был Болт. За очень короткий срок Чарли создал свою воровскую империю, где всё было подчинено понятиям воровского братства. Даже городские государственные структуры считались с мнением Чарли. Городок, конечно, не был запуган, но никто не хотел повторения творившегося беспредела до вступления в свои полномочия смотрящего вора в законе Чарли. Просителей и ходоков было не менее тех, что обращались за помощью в мэрию. Казалось, у Чарыкина всё под контролем. Городская шпана тихонько приворовывала то, что плохо лежит. Воровские группировки потихоньку рэкетирствовали, облагая данью торговцев на рынке и средней руки бизнесменов. И от всех поступали вложения в воровской общак, тем самым увеличивая сумму воровской кассы. А на городском общаке распределяли, сколько и куда вложить или сколько отправить на курируемую зону для поддержания блатарей, находящихся в местах заключения. Если до Чарли доходили слухи о не слишком почтительном отношении своих подопечных к престарелым родителям, или, не дай Бог, кто-то из воров обокрал стариков-пенсионеров, Чарли взрывался и жестоко наказывал зарвавшихся молодчиков, посмевших нарушить кодекс чести вора в законе. Олег Федорович большую часть своего времени в будние дни проводил в городе и лишь по выходным выезжал на лоно природы, к себе на дачу. Отдыхая душой и телом, ходил на лыжах, бродил с ружьём по лесу и, по возможности, охотился. А то просто часами проводил время за игрой в бильярд. Ломакин, чтобы заполнить возникшую паузу, робко предположил: – Может, кто у вас играл на большую сумму, или кто-то из игроков внезапно вернул большой долг?